Невыдуманные истории из флотской жизни. Часть третья, с продолжением.

..Рисунок я сделал за три дня, как было предписано.. Но какие это были дни! Для меня перестали существовать корабельные работы, приборки, вахты и все прочее, что определяло жизнь матроса на корабле. Как это удалось моему «подопечному» старшине, я до сих пор не представляю, но слов из песни не выкинешь – меня действительно освободили от всего! По большему счету нашим офицерам не было ни какого дела до каких то там курсантов, тем более что пять человек практикантов затерялись в общей массе личного состава корабля, а руководителя нашей практики, капитана 3 ранга, преподавателя с кафедры электротехники вообще на борту крейсера не оказалось – про него просто забыли. И как выяснилось позднее, он и не очень переживал из-за этого. Тихо – мирно устроившись на квартирке вдовушки, каких в военных городках не мало, он за время нашего похода отремонтировал все электроприборы в ее квартире, на практике показав, что умеет и чему обучает курсантов. Скорее всего оба остались довольны.. Правда, по возвращению в училище после практики, на втором курсе обучения мы его не видели, ввиду того, что этот горе – офицер был списан из состава ВМФ по служебному несоответствию.. С офицерами крейсера мы также редко встречались, видели их только на построениях при подъеме и спуске флага, да и то когда крейсер стоял у пирса. Нас, курсантов, просто «скинули» на корабль и отдали на «откуп» и обучение старшинскому составу. По этому я сильно и не переживал, что отсутствие мое в кубрике будет кем - то замечено вообще. Такой расклад меня устраивал полностью, тем более что кормить меня предполагалось не матроской пайкой, а продуктами из офицерского рациона..

И так, после обеда, с полным сознанием своей значимости, я спокойно принялся «живописать» на теле бывшего дисбатовца задуманный им же сюжет. Боже мой, сколько крови было «пролито» за эти дни! Процесс нанесения рисунка на кожу с помощью связанных нитками между собой четырех швейных иголок сам по себе очень болезненный. «Мой» старшина мужественно и стойко переносил как «все тяготы и лишения воинской службы», так и физическую боль при татуировке. И что самое интересное – он ни разу не взглянул на то, что делается с его предплечьем. Процесс нанесения «накожного» рисунка проходил полноценно, но очень медленно и монотонно: шариковой ручкой – эскиз, затем иглами – несколько штрихов. Ветошью вытираешь черно – красную субстанцию из крови, смешанной с тушью, шариковой ручкой вновь дорисовываешь эскиз, иглами накалываешь несколько точек, затем снова кровь и тушь, ветошь, шариковая ручка, иглы.. Следует заметить, что к счастью или нет, но в то время народ не знал про СПИД.. К большому моему удивлению, не только заражение, но даже малюсенькой инфекции у моего подопытного ни в первый день, ни в последующие, не появилось.. Наступил вечер. Уж кто из нас больше устал, не знаю, но к концу сеанса я лично еле держался на ногах. Перед глазами стояла метла Маргариты, которую все же осилили в первый день творчества, расположив ее на предплечье у парня. Ниже, под парящей как чайка метлой, уже начали проступать контуры домов. На большее меня не хватило – было уже за полночь. Обмыв в очередной раз опухший «холст» я, сделав перевязку, отпустил душу старшины на покой. Замечу, что хотя он и не подавал ни малейших признаков усталости, лицо старшины было очень бледным – то ли от потери крови, то ли от качества рисунка на руке, на который он взглянул все таки в зеркало перед перевязкой..

- Ну, что Вовчик, - это он так решил ко мне обращаться, - справишься, а?
Я понял, что запросто могу не уйти из этого помещения, так как скорее всего у моего визави появилась не очень хорошая мысль по поводу увиденного. Но уж какой хоровод мыслей закрутился у меня после его слов, не трудно догадаться! Перспектива до конца практики находиться в машинном отделении, чистить полики и выгребать из - под них мазуту, сразу и отчетливо вырисовалась у меня в голове. Наивный, я просто не знал тогда, что на крейсере были места и по круче машинного отделения.. Уже после того, как корабль вернулся из боевого похода, мне с однокашниками пришлось работать на зачистке танков (цистерн), где хранилось топливо. Вот уж более «отстойного» места я в жизни не видел! В темноте, в не мыслимой жаре, без противогазов, внутри гулкого металлического танка, с металлическими щетками в руках и чуть ли не с ветошью в зубах, без всякой связи с внешним миром, мокрые, черные от грязи практиканты и матросы - салаги скребут и выскребают, чистят и зачищают, моют и протирают внутренние переборки в отсеках танка, очищая их от вонючей, гадко - противной слизи, грязи, мазута и еще бог весть чего.. И все это по времени занимает не пять минут.. Выскочит из горловины такого танка бедолага, как черт из табакерки, глотнет свежего воздуха и водички и назад, в ад! Вот где романтика морской жизни в полной мере ощущается! Прямо на 180 градусов противоположно появляется любовь к военной и, в частности морской службе. Но этого я еще не знал и, видимо по – этому, машинное отделение казалось мне самым что ни на есть непристойным местом для РТС-овца, который по определению, кроме паяльника не должен был держать в руках вообще ничего.
- Не переживайте, товарищ главстаршина,- ответил я как можно оптимистичнее, - все будет нормально!- Но уверенности у меня не было, так же как и выхода из этого положения...
-Ну-ну, - только и сказал он в ответ, - смотри, парень..!- и как то так нехорошо улыбнулся…

С утра мы вновь продолжили экзекуцию. Старшина мужественно терпел, а я, входя в роль художника – декоратора, также мужественно «творил» произведение искусства. Снова тушь, иглы, кровь, ветошь – все монотонно, размеренно. Час за часом я продвигался к созданию «шедевра» в своей первой и последней иллюстрации к самиздату, неизвестно как и откуда попавшему на крейсер. К вечеру второго дня композиция в целом была закончена. Итак, на помеле верхом, в неглиже, с распущенными и развивающимися волосами, опускавшимися почти до локтя моего клиента, гарцевала сгорбившаяся булгаковская Маргарита, крепко держа черенок обеими руками. Снизу, под ведьмой, были видны руины зданий, которые должны были изображать ночной город. Но самое страшное – это то, что волосы Маргариты росли вроде как из пустоты, то есть ни от куда, так как голова Маргариты отсутствовала напрочь! Этакая всадница без головы, да еще к тому же и голая! К концу дня предплечье старшины опухло так, что все детали татуировки слились в одну неприглядную картину. Рисковать в нанесении еще чего – ни будь на эту рану было нельзя и я забинтовал руку на ночь, в надежде что опухоль спадет к утру. Чувствуя наверное приближение завтрашнего кульминационного момента, старшина вывел меня на ют покурить и подышать свежим воздухом..

Свист турбин резал слух, вибрация палубы от работы мощнейших двигателей с одновременной килевой качкой затрудняли передвижение по палубе. Но ни это повергло в шок - размеры силуэтов надстроек крейсера просто поразили мое воображение! «Строгий» шел полным ходом, разрывая форштевнем воды Японского моря. Корабль делал свою обыденную работу – служил Родине выполняя боевое задание! Ни что не могло его остановить в этом движении или заставить отвернуть с проложенного курса! И впервые попав в ночное время на верхнюю палубу, я запомнил картину этой ночи на всю свою жизнь! Мой щенячий восторг от увиденного, вперемешку с ужасом, бездонного массива воды, огромного бескрайнего черного неба как бы в отсутствии горизонта сливающегося с морем и до неприличия безразмерными и яркими звездами на нем, непередаваем! Фантастическое зелено-голубое сияние штормящего моря и мерцание белых искорок на пене бурунов, остающихся за кормой от мощных винтов, оставили в памяти неизгладимое впечатление! Даже уже потом, служа на других кораблях Тихоокеанского флота и не раз выходя в море на боевые дежурства, в автономные плавания, я не забыл той чудной ночи и поразившей меня красоты, так как больше не видел подобного! Скорее всего юношеский романтизм сыграл злую шутку с моей памятью, оставив навечно в каких то далеких уголках мозга картину увиденного, которую не возможно забыть..
Наступило утро, как мне казалось, в котором мне была суждена роль стрельца на плахе с картины "Утро стрелецкой казни"...